Есть такой мысленный эксперимент, который называется "дилемма заключенного". Его правила достаточно просты. Вы и ваш "сообщник", некоторый человек, с которым вы не имеете возможности общаться, находитесь в разных камерах под следствием за преступление, срок за которое составляет десять лет. Следователь разговаривает с каждым из вас по отдельности, и спокойно объясняет ситуацию: у вас есть выбор. Вы можете молчать, а можете согласиться на сделку со следствием, выдав вашего сообщника. Если он промолчит, а вы будете сотрудничать - вы получите максимум шесть месяцев, а он загремит за решетку по полной программе, за все десять лет. Если вы промолчите, а он вас сдаст - то ровно наоборот, он освободится через шесть месяцев, а вы сядете на десять лет. Если вы оба промолчите, то вас все равно упекут за решетку по тому эпизоду, который уже доказан следствием, но он потянет только на год-два тюремного заключения. Наконец, если вы сдадите друг друга, то сядете каждый на пять лет - должны бы на десять, но вам скостят срок за сотрудничество со следствием и чистосердечное признание.
Что вы будете делать, если с другой стороны такое же решение принимает практически незнакомый вам человек?
* * *
Вы толком не знакомы. Вы не можете гарантировать, что этот человек решит промолчать. Более того, для каждого из вас выгодно сдать другого независимо от того, как он, этот другой, поступит. Если он молчит, то вы получите полгода вместо двух лет; если он вас сдал, то вы получите пять лет вместо десяти. Нужно сдавать своего сообщника, это правильное решение. Так поступил бы любой разумный человек.
Но даже если мы сами не хотим пользоваться этим преимуществом, считая, что это неэтично... ведь с другой стороны сидит человек, который вполне в состоянии сложить два и два, и который прекрасно осознает, что для него было бы рациональнее заговорить. Может быть, мы сами не хотим выигрывать за счет другого; но кто сказал, что он не решит выиграть за счет нас? Мы должны защитить себя от его решения, которым, скорее всего, будет "заговорить". Нужно сдавать своего сообщника, это правильное решение.
Но стоп. Если каждый из нас будет придерживаться такой точки зрения, то мы на двоих получим в сумме десять лет, а если оба будем молчать - то только четыре года. Это ловушка, рациональное мышление не приводит ни к чему хорошему, тут нужно молчать - и ждать, что сообщник тоже это поймет, иначе у вас нет шансов как у вида, расы, профессионального сообщества. Нужно молчать, и это правильное решение.
И, в конце концов, как же мораль и этика? К другим людям надо относиться с уважением, и было бы неэтично выходить на свободу ценой чужих страданий. Если же с другой стороны находится упорный грешник, то Высшие Силы ему судья, а не человеческое судебное право. Если мы выйдем, то выйдем вместе. Нужно молчать, и это безусловно правильное решение.
Четыре точки зрения. Четыре правильных решения. Какое из них будет правильным на самом деле?
Все четыре.
* * *
И каждое из них правильное только внутри своих собственных иллюзорных стен.
В каждом из них есть один и тот же элемент: они опираются на постулаты, которые кажутся незыблемыми. На воспринимаемую нами картину мира. Если в нашей картине мира люди жестоки, и каждый заботится только о себе, то в ней выбор между "молчать" и "говорить" - это выбор между тем, чтобы стать жертвенным агнцем, и тем, чтобы защищать себя, и он будет очевиден в зависимости от твоих внутренних ценностей. Если ты видишь вокруг овец, а себя считаешь хищником, то выбор тоже будет очевиден и правилен. Если эту овцу не съешь ты, то ее съест кто-то другой. А ты останешься голодным, значит, нужно есть тебе. Логично, правда?
Не так много происходит конфликтов, в которых одна из сторон считает себя неправой. Обычно каждая из сторон считает, что она права, а неправ был тот, другой, и именно он и должен первым пойти навстречу. Встречается и инверсия этого тропа: некоторые люди считают себя априори неправым, что ровно то же самое, только со знаком минус; они сами, первыми, всегда идут навстречу. Что в определенном плане ничем не лучше обратного.
* * *
Мы убеждены в том, что эта фоновая картина реальности в наших глазах - эта сказка, которую мы рассказываем себе сами - и есть настоящая реальность, и, что самое жуткое, мы убеждены в этом бессознательно. Наш разум сам расшифровывает образы, которые возникают в нашей голове; он сам, на автомате, приписывает роли встречаемым нам людям - это Дед Мороз, это Страж Границы, это Злобный Маньяк - и эта роль, эта тень, преломленная зеркалами в нашей голове, может не иметь ничего общего с самим человеком, отбросившим эту тень. Это отблеск, картинка на полупрозрачной стене из кривых стекол, которая окружает нас. Сам человек - намного дальше, за двумя такими стенами, каждую из которых очень сложно разглядеть, потому что она полупрозрачная. Одна стена - наша. Другая - его.
Простить Раскаявшегося Героя - правильное решение. Только прощаешь ты не Героя, а конкретного человека - а образ Героя лишь отблеск в твоей голове. Ты простишь живого человека. Ударить в спину Мерзавца - тоже, по сути, правильное решение. Только этот Мерзавец - тоже отблеск в твоей голове, а ударишь ты тоже живого человека. Стоит ли он прощения? Удара? Что вообще значит - "стоит"? Где стоит - в своей собственной голове? В твоей голове? В объективной реальности? А где она, эта объективная реальность, если ты все равно смотришь на мир только через призму полупрозрачных иллюзорных стен?
* * *
Когда я среди ночи перебирал в голове эпизоды, когда (по крайней мере, как я считал) мне было больнее всего из-за близких мне людей, я выделил одну характерную закономерность. Во всех этих случаях другой (или, чаще, другая), во-первых, преследовал(а) какую-то свою цель и квест - решить конкретную задачу, поиграться в определенный опыт, защитить свои убеждения - и, во-вторых, напрочь терял(а) из виду меня как живого человека.
Здесь важно провести четкую грань. Есть два очень разных уровня восприятия ситуации, которые хорошо описываются на примере командира подразделения, который отправляет своих солдат вперед. На одном уровне они для него - числа в статистике потерь, кипы бумаг в бухгалтерии, стереотипные роли-маски вроде "тот шутник, тот молчун, тот дебил". На другом - это живые люди, каждый со своими судьбами, семьями, стремлениями, целями и мотивами. Не нужно большой силы духа, чтобы посылать вперед, на амбразуры, тех, кто для тебя просто цифирки в статистике. Нужно быть очень развитым и сильным человеком, чтобы осознанно послать их вперед для выполнения задачи, если каждый из них для тебя живой человек.
И то, и то внешне может выглядеть одинаково. Разница в том, насколько глубокое решение при этом принимается внутри.
Какое отношение это все имеет к предыдущему абзацу? К тому, что, само собой, каждый человек может по-всякому поступать в отношении других людей, и уж точно имеет право преследовать какие-то свои цели, реализовывать какие-то свои квесты, и так далее по тексту, даже если это причиняет кому-то вред. Меня во всех случаях, которые я вспомнил, сильнее задевало другое. Не сам факт того, что человек действует в ущерб мне - а то, что при этом в его мире меня не существует. Вместо меня там - какой-то образ, картинка в голове; эта картинка не может испытывать боль; а если и может - то она испытывает ее заслуженно по тем или иным реальным или выдуманным причинам. В английском есть отличное слово acknowledge; по смыслу оно означает что-то среднее между "осознавать" и "признавать". Со временем, когда эмоции улеглись, я стал анализировать различные эпизоды, и заметил, что во многих случаях я этих людей винить не могу: в своей голове они по отношению ко мне (вернее, к тому образу меня, который был у них в голове) они поступали абсолютно правильно. They just didn't acknowledge. Для них как бы не существовало моих ощущений, мыслей, чувств и всего, что происходило со мной в травматической ситуации - если для них что-то и происходило, то чаще всего они не ощущали, что это происходит с живым человеком. А раз так, то нет никакого смысла обращать на это свое внимание.
* * *
Один из вариантов решения дилеммы заключенного связан с тем, что на уровне Меча, сиречь логического мышления, она попросту неразрешима в принципе. Рациональное решение ведет к взаимному уничтожению. Попытка насадить в людях мораль, этику и кодекс поведения, чтобы они голосовали за нерациональное иначе решение, приводит к бунтам против морали и пиршествам "ястребов" на поле "голубей". На уровне Меча эта дилемма разрешима, только если все в популяции достигают уровня того просветленного разума, на котором автоматически становится логично выбирать "молчать".
В свою очередь, для Чаши достаточно почувствовать, что с другой стороны тоже есть живой человек.
У одного писателя эта мысль звучала в виде достаточно простой формулировки: "другому тоже больно".
Мы живем не в сказочном мире, не обладаем бесконечными ресурсами, не всегда выбираем безболезнные для других людей варианты - и, к слову говоря, мы не обязаны их выбирать. Но наличие этой фразы в голове чем-то подобно стрелке компаса, которая всегда указывает на север.
Ты можешь идти туда, куда хочешь, но если у тебя есть компас - ты знаешь, куда идешь, и можешь прикинуть, где ты находишься. И, если добавлять пафоса - то понимаешь, чего тебе стоит каждый следующий шаг.